Космический марафон [сборник] - Эрик Френк Рассел

Так или иначе, Мур начал входить во вкус рискованной авантюры, и перспектива закончить столь успешно начавшуюся деятельность не входила в его планы.

Между тем перед безжалостной троицей покачивался очередной подозреваемый, почти теряющий сознание от невыносимого ужаса. С презрением отшвырнув и его, полицейский развернулся к следующему пассажиру, оказавшись спиной к Муру.

Этой минуты и дожидался Джеймс: он скользнул взглядом по дремлющему напротив «кабану» и засунул свой «взрывоопасный» груз в щель между стенкой вагона и сиденьем. Избавившись от него, Мур стал спокойно следить за процедурой проверки документов. За свои бумаги он не опасался: вряд ли эти агенты более бдительны, чем в Пирте.

Вот наконец настал и черед толстяка. Вероятно, из почтения к его весу и мундиру — пусть и без знаков отличия, полицейский довольно вежливо потряс его за плечо. Тот вскинул голову и вопросительно уставился на помешавших его отдыху наглецов.

— Предъявите билет, — привычно потребовал полицейский.

— А, проверка документов? Хорошее дело, — одобрительно произнес толстяк и протянул извлеченную из нагрудного кармана пластиковую карточку, всю в радужных разводах.

Мур подумал, что подобный документ в его коллекции образцов не значится, и с интересом стал ждать реакции. Она последовала немедленно: троица единым движением вытянулась во фронт — разве что шпоры не звякнули на сапогах по-кавалерийски выгнутых ног да не вскинулись руки в приветственном жесте.

— Приношу извинение, господин майор, обознался! — со служебным рвением гаркнул полицейский.

Свинячьи глазки толстяка масляно блеснули от удовольствия, и он снисходительным жестом «отпустил грехи» недотепам.

— Хвалю за проявленную бдительность, господа, — благостно выговорил он. — Отрадно в наше время видеть проявление истинной нелицеприятности. — Он принял из дрожащей руки полицейского свою карточку и, окинув взглядом примолкших пассажиров, добавил: — Продолжайте трудиться на благо Империи, господа.

Гадливость, вызванная нескрываемым лицемерием этого омерзительного слизняка и явным пресмыканием контролеров перед всесилием бумажки, пересилила даже чувство тревоги, и Мур спокойно передал свой билет полицейскому, когда тот вновь принялся «приносить пользу Империи».

Казалось бы, происходящее в вагоне должно было запугать лазутчика — в какой-то момент Мур и ощутил нечто похожее на страх, — но последняя сцена сыграла весьма положительную роль. Она помогла Муру овладеть своими чувствами — и теперь, находясь в центре всеобщего внимания, он не испытывал неловкости.

За билетом тщательной проверке подверглось удостоверение, а затем и пропуск. Но обыска не последовало. По-видимому, агенты — как это присуще всем хищникам — реагировали на животный страх преследуемой жертвы, а этот тип, как им показалось, ничего не боялся. Подобная реакция заставила ищеек умерить пыл из опасения снова попасть впросак, да еще на глазах майора. Недовольно хмыкнув, они без комментариев вернули Муру документы и перенесли свое служебное рвение на более чувствительных пассажиров.

Проверка билетов шла своим чередом, полицейский и его свита медленно продвигались к выходу из вагона. Но эта суета уже не заботила Мура — следовало придумать, как вытащить спрятанные листовки. Его визави, похоже, больше не собирался спать. Мур предложил ему купленные в Пирте газеты, но толстяк неразборчиво что-то пробурчал и отвернулся к окну.

Тем временем проверка документов закончилась, и грохот захлопнувшейся двери показал, что контролеры перешли в соседний вагон. Пассажиры заметно повеселели, с облегчением освобождаясь от только что пережитого страха. Началась обычная суета, предшествующая окончанию долгой дороги: за окном уже замелькали пригороды Ридана.

Однако не доехав до станции, состав вдруг резко остановился. Как только утих колесный перестук, Мур расслышал снаружи какие-то крики. Жирный майор тут же вскочил на ноги и с силой рванул оконную раму — крики стали громче, к ним присоединились топот сапог и хлопки выстрелов.

Толстяк помчался к выходу, расталкивая пассажиров, а те ринулись к окнам. Мур тоже высунулся наружу: забавно было видеть, как все окна состава украсились головами зевак, с интересом следивших за тем, что творилось под насыпью.

А там — от хвоста состава в сторону города — мчались уже знакомые агенты СБ, полицейский и проводники, поощряемые криками трусящего позади толстяка-майора. Они стреляли на ходу, но Мур не смог разглядеть цели, по которой велся огонь.

Мур прикинул, что перестрелка началась вскоре после того, как троица контролеров покинула их вагон, так что заварушка, скорее всего, началась где-то рядом. Поэтому, помахав рукой, он постарался привлечь к себе внимание ближайшей головы из соседнего вагона.

— Что у вас случилось? — прокричал Мур, как только привлеченный его жестикуляцией пассажир повернулся к нему. Им оказался молодой парнишка, явно довольный происшествием. Улыбаясь во весь рот, он принялся рассказывать:

— Эти трое, значит, — ткнул он пальцем в бегущих, — принялись не только проверять билеты, а еще и обыскивать. Вот тут-то один придурок и решил дать стрекача — взял да и выпрыгнул из вагона на полном ходу! Что тут началось! Засвистели! Заорали! Рванули тормоз! И ну — за ним!

— А ты не видел, не расшибся ли тот прыгун?

— Вряд ли. Я сразу стал смотреть — пока шпики еще в вагоне были. Он буквально с невероятной скоростью помчался, а потом под вагон нырнул — на другую сторону, значит. А эти-то обормоты его тут ищут! — снова рассмеялся парень.

— А кто такой, неизвестно?

— He-а. Я даже не помню, на какой станции он сел, — незаметный такой. А побежал-то классно! — восхитился юноша.

— Побежишь тут! — согласился Мур.

Погоня ни за кем все еще продолжалась, но Мур больше не стал тратить время попусту. Он сел на место и оглядел вагон: пассажиры по-прежнему толпились у окон, упиваясь редкостным зрелищем. Воспользовавшись моментом, Джеймс достал из щели упрятанные туда крамольные материалы и засунул их в карман куртки — сейчас, во всяком случае, опасность обыска уже миновала.

Наконец вагоны дернулись, и поезд медленно пополз к городу. Вскоре в дверном проеме возникла огромная фигура майора — он громко, с натугой, пыхтел, багровосизые щеки ходили ходуном. Медленно подойдя к своему месту, он тяжело плюхнулся на сиденье.

— Надеюсь, порядок восстановлен, господин майор? — словно бы опасаясь возможных неприятностей, спросил Мур.

Взбешенный тем, что находящиеся в поезде стали невольными свидетелями его поражения, толстяк лишь свирепо взглянул на него налитыми кровью глазами.

Пока состав втягивался под своды вокзала, в голове у Мура возник некий план. Судя по почтительности, с которой полицейский отнесся к толстяку-майору, тот являлся не последней сошкой в системе СБ. Поэтому желательно было бы кое-что узнать у него, а добровольно или нет — это смотря по обстоятельствам. «Наглядной агитацией» можно заняться чуть позднее.

Вместе с толпой прибывших Мур вышел на городскую площадь. Даже на расстоянии он прекрасно видел фигуру майора, который на целую голову возвышался над толпой. Он важно шествовал через площадь, даже не подозревая, что сам может стать объектом слежки, — он явно чувствовал себя хозяином жизни, пусть даже в масштабах Ридана.

Некоторое время спустя толстяк остановился возле сверкающего зеленым лаком автовикла, уверенно вставил ключ в замок двери и водрузил свою тушу в полумрак роскошного салона.

Мур тотчас устремился к группе водителей, которые взирали на идущий с поезда народ в надежде подцепить клиента. Заметив Мура, один из них услужливо распахнул дверцу своей машины.

— По какому адресу поедем, господин хороший? — с некоторой лихостью поинтересовался он.

Мур неопределенно пожал плечами.

— Этого я и сам не знаю, — сказал он и, в ответ на явное недоумение водителя, пояснил: — Я там был один-единственный раз и как-то не запомнил даже название улицы. Но у меня хорошая зрительная память, так что не ошибемся.

— Тогда садитесь, — с облегчением, что заполучил седока, сказал водитель.

Болтая с шофером, Мур старался не выпустить из поля зрения зеленый автовикл. К счастью, майор и ездил так же, как ходил, — степенно и медленно, — и к тому времени, когда машина с Муром двинулась в путь, сверкающее чудо все еще маячило вдалеке.

Мур решил не посвящать своего водителя в план преследования — ни к чему давать ему лишнюю информацию, которой при желании сможет воспользоваться СБ. Поэтому он просто говорил, где и куда следует свернуть, руководствуясь в своих указаниях маневрами толстяка. Мур попросил шофера ехать помедленнее якобы для того, чтобы как можно лучше сориентироваться, поэтому автовикл майора все время оказывался впереди.